Проект "Модное интервью": Янис Чамалиди. Янис Чамалиди: У меня одеваются женщины со всего мира Модный дом янис чамалиди

В этом году модному дому Яниса Чамалиди исполняется 15 лет – значительную для русской моды дату модельер отмечает открытием флагманского магазина на Петроградской стороне Санкт-Петербурга

За время существования модного дома Ianis Chamalidy изменился не только мир вокруг, но и стиль модельера претерпел значительные перемены. Осталось главное – подчернутая женственность, глубокая осмысленность образов и выверенный узнаваемый стиль.

Проследить за эволюцией творческой деятельности модельера – возможность уникальная и, в тоже время, вполне реальная: это можно сделать в новом петербургском арт-пространстве Яниса Чамалиди на Петроградской стороне. Дом архитектора Густавсона, в котором расположился двухэтажный магазин – место с историей: ранее там находился знаменитый торговый дом обувного товарищества "Скороход". Отсюда и интерьер, в котором история и традиции в приятной гармонии соединились с минимализмом новой эпохи.

Среди зеркал и строгого белого можно увидеть все линии дома: от мужских и женских pret-a-porte коллекций до свадебных платьев, аксессуаров и трикотажа, а также ретроспективу модного дома haute couture 1995 – 2011 годов. А помимо магазина готового платья, Янис Чамалиди планирует возрождать идеи ателье haute couture, которое будет работать прямо в магазине, причем заказы будет принимать сам дизайнер.

Мы поговорили с Янисом о русской моде, индустрии и задаче дизайнера.

О русской моде

Почему русская мода никогда не выйдет на европейский рынок? На мой взгляд, Россию никогда не примут, и главная проблема заключается в том, что ее боятся и не понимают. Поэтому русские дизайнеры и не стремятся играть по общепринятым правилам – им это попросту не нужно: каждый занимает свой сегмент и в нем существует. Если говорить о сезонности, то делается это прежде всего для байеров – если же байерам не нужна коллекция на полгода вперед, то и представлять ее смысла нет.

Мы, по сути, живем в послевоенное время, когда сложно ожидать от русской модной индустрии каких-то шагов в сторону мировой. Когда в 1950-х Кристиан Диор отшивал свои коллекции, он руководствовался отнюдь не принципом сезонности. Сезонные коллекции он начал делать, когда того потребовали условия.

Об индустрии

Большинство проблем нашей индустрии связаны с отсутствием поддержки малого бизнеса. В Италии государство оказывает и всегда оказывало эту поддержку, поэтому там отлично развито производство, которого у нас нет. Прекрасные, пусть и небольшие, фабрики с многолетней историей, где трудятся мастера, ремесленники, знающие всё о своем деле. Традиции передаются из поколения в поколение, а качественный результат мы получаем как следствие. Пока в России государство не начнет поддерживать молодых дизайнеров, мы не имеем права что-то от них требовать, потому что это сложный и трудоемкий бизнес.

В этом сезоне я ходил на все показы молодых дизайнеров. Видимо, школы у нас совсем не осталось. Модельер – прежде всего глубоко образованный человек, тонко чувствующий и понимающий мир вокруг, поэтому каждое его платье наполнено смыслом. Именно этой глубины, культуры и понимания, на мой взгляд, не хватает молодым дизайнерам. И, конечно, профессионализма, который должен быть не только у дизайнера, но и у всей его команды.

О сверхзадаче

Если говорить о моде, как о бизнесе, то, здесь важна идея, а смысл нельзя отделять от материальной составляющей ни в коем случае. Нельзя делать бизнес без этой сверхзадачи, без желания что-то сказать – в противном случае получается пустота, в которой нет ничего. Пустота, которая не интересна и не востребована.

У каждого модельера, мне кажется, должна быть сверхзадача, как и у каждого человека – задача созидать, расти и развиваться каждый день. Безусловно, это требует огромных душевных сил и многие не хотят работать над собой. Поэтому сейчас время некой безыдейности в целом, и поэтому, когда я смотрю на коллекции молодых дизайнеров, я не вижу в них глубины, я не могу их прочесть: для кого они и зачем.

Самое главное – не копировать мировые тренды, а вдохновляться тем прекрасным, что есть вокруг нас. Только так и создаются тренды – не копированием, но вдохновением. А если вы скопируете платье Alexander McQueen, от этого не будет толку. Потому что, если он вдохновлялся ботичеллиевской весной (картина "Весна" Сандро Ботичелли - прим. ред. ), то вы уже не вдохновитесь первоисточником. А мне кажется, что создавать новое, оглядываясь на то прекрасное, уже созданное вокруг нас – самое главное.

О стереотипах

Что касается людей, байеров в частности, что заметно особенно в Москве – многие из них находятся в плену неких стереотипов, от которых сложно избавиться. Когда у байера стоит выбор между кутюрным платьем русского и, скажем, итальянского дизайнера при равной стоимости – выбор определенно будет не в нашу пользу. Но если обратить внимание на качество ткани, на уникальный, сложный структурный крой, предполагающий использование огромного количества материала (порой из этой ткани можно отшить и три платья) – ответ придет сам собой. Сложно говорить о будущем модной индустрии в России пока подобное негативное восприятие не изменится.

Об успешной коллекции

Пожалуй у меня нет особенного рецепта, особой формулы, как у Алены Ахмадуллиной. Но, на мой взгляд, чтобы сделать успешную коллекцию, нужно четко представлять, что вы хотите сказать, в каком сегменте вы хотите работать и для кого вы создаете свой образ. Нужно четко определить адресата, раскрыть его внутренний мир и уже через это наполнить коллекцию смыслом.

Мне кажется, это главное. А вот донести вашу идею могут только профессиональная команда и грамотные постановщики. Дефиле – это своеобразный театр, представление, которое наиболее точно отражает стиль дома. На подиуме стоит показывать то, что полностью соответствует идее коллекции, идее вашей марки в целом.

Что касается модного дома, то конечно, порой мы делаем вещи на заказ и работаем, как ателье. У нас есть небольшая мастерская в Петербурге, где мы отшиваем коллекции. И пусть это дорого, но я считаю, что именно так и должно быть.

Безусловно, петербургский стиль всегда узнаваем – модельеры создают коллекции в соответствии с традициями и это большие мастера своего дела. Евгения Малыгина (Pirosmani), Татьяна Парфенова, Татьяна Котегова, Лилия Киселенко уделяют огромное внимание нашему культурному наследию, что на мой взгляд, самое главное. Проследить эти моменты можно даже в, казалось бы, совершенно деконструктивистских коллекциях Pirosmani. Или, к примеру, Алена Ахмадуллина, показывая свои коллекции в Лондоне, тем не менее, остается совершенно петербургским дизайнером. Что касается московских модельеров, то мне сложно кого-то выделить. Чапурин, Логинов – безусловно хорошо отшитые коллекции, но я не могу сказать, что они меня восхищают. Пока что я не вижу в них какого-то будущего в глобальном смысле.

Попробую объяснить на примере: тот же Марджела (бельгийский дизайнер Maison Martin Margiela - прим. ред. ), приехав в Петербург, запечатлел красоты нашего города на простую мыльницу и, распечатав, наклеил на стены своего магазина. Так вот, мне кажется очень уместным и важным – адаптировать свое творчество к главным моментам окружающей действительности, уважать традиции и гордиться своим наследием. Тогда все, что ты делаешь наполняется новым смыслом.

Пространство Ianis Chamalidy. Санкт-Петербург, Большой пр., П.С., 55, вход с ул. Подковырова

Грек по происхождению, дизайнер Янис Чамалиди живет в центре Петербурга с детства. Ребенком он пел в хоре мальчиков в Смольном соборе и часто бывал в Мариинском, а уже взрослым, работая в Париже, убеждал французов, что Петербург красивее их столицы.

Чамалиди рассказал «Бумаге», что роднит местную погоду и цвета тканей, которые он использует, почему произведение петербургского композитора Олега Каравайчука стало для дизайнера откровением и отчего в этом городе приходится быть романтиком и меланхоликом.

Каким было ваше первое жилье?

Моя первая квартира была в старом фонде на углу Греческого проспекта и 8-й Советской улицы - с гигантскими потолками и окнами. До сих пор испытываю ностальгию, когда проезжаю мимо.

На меня большое впечатление производили местные печи и лепка. Когда-то комнаты там были больше, поэтому лепные узоры в моей комнате, например, обрывались, упирались в стену, чтобы продолжиться уже в другой комнате.

Меня всегда интересовало, что там было раньше, как жили люди, как топили печь. Как-то раз я сам попытался растопить нашу, но из-за неисправности дымохода ничего не вышло - дым просто пошел обратно, прямо в комнату.

В парадной того дома была вечно грязная лестница, которая даже после уборки оставляла ощущение грязи. Там было холодно и сыро, настоящий дубак в любое время года.

Там же во дворе был построен огромный корабль - деревянная детская площадка, куда ты мог войти, вылезти на мачту и так далее. Вот там мы любили беситься.

Как-то раз я сам попытался растопить нашу печь, но из-за неисправности дымохода ничего не вышло - дым просто пошел обратно, прямо в комнату

Потом, как это всегда бывает, случился капремонт - нас переселили, но оставили в центре города, на углу улиц Коломенской и Марата. Но это уже совсем другое: не такие высокие потолки, окна сильно меньше. Это небольшой дом с чистой парадной, где соседи друг друга знают.

Кто вас тогда окружал и чему научил?

В детстве вокруг меня было не очень много людей. Помню, что соседом был художник-живописец. Иногда он приглашал меня к себе, эти визиты хорошо сохранились в моей памяти.

Мое детство - это, по сути, сплошные музеи, театры, кружки, куда меня водили родители. Например, я пел в хоре мальчиков в Смольном соборе. Наверное, это было самое впечатляющее место в моей жизни.

Мама часто брала меня в Мариинский театр, и я даже сейчас хорошо помню царящий там абсолютно определенный запах - текстиля, старой обивки, дерева. Не хочу сказать, что он плох или, наоборот, хорош, но он вызывает у меня странные ощущения. Для меня это запах театра и в чем-то даже запах Петербурга.

Греческий проспект. Фото: Robert Leichsenring

Где в Петербурге вам хочется бывать постоянно?

Конечно, любимое место в городе - Модный дом Ianis Chamalidy . Это мой Петербург, наполненный любовью к истории, античности, искусству вообще. Я строил его для творческих людей, у которых, как и у меня, возникает много вопросов к окружающей обстановке: почему что-то так красиво.

Есть и другие любимые места, но прежде всего это сам город. Раньше, когда на улицах Петербурга я слышал музыку архитектуры, мне было непонятно, что со мной происходит. Но потом я услышал «Плачевную речь» Каравайчука. Кто-то заснял его во время исполнения произведения за роялем, полностью погруженным в свой мир. Для меня это было откровение, знаете, как в «Маленьком принце»: когда ты понимаешь, что на самом деле не сумасшедший, что есть кто-то еще, кто тоже слышит эту музыку. И когда увидел, как он комментирует ноты, понял, что наконец нашел брата.

Потом я услышал «Плачевную речь» Каравайчука. И когда увидел, как он комментирует ноты, понял, что наконец нашел брата

Все мои коллекции, начиная с самой первой, - это музыка города, его архитектуры, которая заставляет тебя грустить, быть романтиком и меланхоликом. Под эту музыку ты не можешь быть другим. Звучание Петербурга стало кодом той одежды, которую я создаю. Иногда у меня спрашивают, почему я использую такие цвета. Потому что Ianis Chamalidy - это Петербург и цвета эти тоже родом из Петербурга: сложные, чуть серые, чуть пыльные, это либо оттенок раннего влажного утра, либо оттенок дождливого петербургского дня.

Вообще, я более чем уверен, что этот город изначально создавался для художников, чтобы в этой атмосфере красоты им было легко творить.

Иностранцам в Петербурге я бы посоветовал побывать в Эрмитаже, ведь это наше наследие, в Главном штабе, Русском музее, в Мариинском театре. Я думаю, что это то, чем мы можем гордиться. Летом же по городу можно просто гулять: в этом сезоне Петербург превосходен. Я помню, когда летом ездил в Грецию к отцу и видел, как греки гуляют, повально сидят на террасах в кафе. Тогда у нас такого не было. Сейчас, когда я вижу гуляющих петербуржцев, мое сердце радуется.

Каких мест в городе вы стараетесь избегать?

Мне жаль людей, которые, живя в XXI веке, имея такие технологии, делают то нечто, что, например, стоит на улице Марата вместо бань, или «Галерею» на месте снесенных домов. Я считаю, что это безобразие, которым они прокляли свои души.

Когда я выезжаю в районы новостроек, я и вовсе цепенею. Меня смущают новые «архитекторы», и единственное, чего бы мне хотелось в Петербурге, - это полной реконструкции зданий.

Каким должен быть город, чтобы вы выбрали его для жизни?

Моя первая серьезная работа была связана с модным домом Ив Сен-Лорана. Я попал в Париж и замечал множество параллелей между этим городом и Петербургом. Но уже тогда я говорил, что мне больше нравится Петербург. Не знаю, с чем это было связано, но я был очень патриотичен, всё время говорил французам: что ваш Париж, вот наш Петербург…

Ianis Chamalidy - это Петербург и цвета эти тоже родом из Петербурга: сложные, чуть серые, чуть пыльные, это либо оттенок раннего влажного утра, либо оттенок дождливого петербургского дня

Тогда меня не очень хорошо понимали, зато теперь европейцев, которые видели Петербург, стало значительно больше, и почти все из них уверены, что это отдельное государство внутри России и самый красивый город страны. Нам, местным жителям, очень приятно слышать такие отзывы, и мы во многом соглашаемся - правда, пока не вспоминаем о том, что есть еще и спальные районы.

Лично я не променяю этот город ни на какой другой. Я объездил весь мир, видел места сказочной красоты, но Петербург для меня всегда был лучше.

Янис Чамалиди - истинно петербургский дизайнер, который уже 17 лет шьет изысканные свадебные, вечерние, коктейльные и деловые платья. Его вещи, сшитые вручную, хранятся в Государственном Эрмитаже и у частных коллекционеров. Falovers встретились с Янисом Чамалиди в его храме искусства на Петроградской стороне и под звуки умиротворяющей музыки поговорили о призвании свыше быть кутюрье, о российских тружениках моды, о работе в Yves Saint Laurent Beauty, о Париже 90-х. Дизайнер поделился своим неожиданным взглядом на наше светское и модное общество.

Я знаю, что Вы выбрали профессию модельера практически случайно, это действительно так?

Это мое призвание, и этому было суждено случиться. Я сидел на лекции, рисовал эскиз свадебного платья для своей подруги и задумался о том, что же я буду делать дальше? Поступать в Кораблестроительный институт, какие корабли я буду строить? Я смотрел на эскиз и нервно обводил его. Это даже был не эскиз, а просто набросок. А в голове у меня звучали вопросы: «Что я умею, что я могу, что мне нравится?». Передо мной лежал эскиз, и я понял, что именно этому делу хочу посвятить себя.
Сколько Вам тогда было лет?

Я учился в десятом классе в колледже при Кораблестроительном институте.
Как Вы в детстве и юности относились к моде, участвовали в ней?

В детстве у меня была любимая кукла, которой я шил платья. Я придумывал простые геометрические фасоны, платья на завязках. И все куклы моих сестер были одеты мною. Так как моя бабушка и прабабушка шили, мое детство проходило в лоскутках и примерках. У нас эта профессия передается из поколения в поколение.
В какой профессии Вы себя видите, если бы не стали дизайнером?

Я так себя прекрасно чувствую дизайнером. Мне сложно представить иную профессию. Но при прочтении книги Брэма Стокера «Скорбь Сатаны» мне понравился образ писательницы, которая живет в тихом саду. Может быть, я мог быть садовником, человеком, связанным с природой.
Я не собираюсь менять профессию дизайнера. Когда я пришел поступать в Мухинское училище, меня спросили, не боюсь ли я ткани? Я абсолютно не боялся работать с тканью, может оттуда и идут мои драпировки, желание конструировать, отталкиваться от материала, а не от эскиза.
Расскажите, пожалуйста, об этапе жизни, когда Вы работали в Yves Saint Laurent во Франции.

Меня взяли работать в раннем возрасте в эту компанию в направление Beauty. Я работал стилистом и продвигал марку в Северо-Западном регионе. Красота, парфюм, декоративная косметика, образы YSL… Я посещал Париж два раза в год, принимая коллекцию, обучаясь. Конечно, я видел весь мир люкса: мир YSL, Chanel, Dior и многих других. Это были 90-е годы, и я увидел развитие современной моды: на моих глазах пришли японцы, бельгийцы. Я проработал восемь лет на марку, привозил к нам новинки, обучал по ним.
Каково это было в 90-е оказаться в Европе, наверное, Париж произвел на Вас сильное впечатление?

Вначале Париж не произвел на меня впечатление столицы моды, даже разочаровал… Пока я не попал благодаря моим друзьям, директорам компании YSL, в мир парижского бомонда. Вечером творческая интеллигенция собирается в ресторанах или друг у друга дома - это и есть особенный, закрытый Париж. И, увидев такой город, я сказал: «Париж, я тебя обожаю!».
Довелось ли познакомиться там с интересными и известными людьми?

Да, и с очень многими. Но самая яркая личность, которая на меня произвела впечатление, - это директор моего департамента Мишель Шазар, он мне и показал Париж таким, как я его увидел и запомнил. Также посещал Недели Высокой Моды, общался с Жан-Полем Готье, Джоном Гальяно, с президентом Парижской палаты моды Дидье Грюнбахом, Изабеллой Блоу. Именно она дала мне зеленый свет - познакомила с русским Vogue, Sunday times, писала обо мне и открыла миру моды. Можно до бесконечно перечислять этих людей, и они все выдающиеся, создающие мир моды.
Показывали ли Вы свои коллекции во Франции?

Да, в Парижских шоу-румах, и даже продавал свои коллекции в золотом треугольнике на авеню Георга V в бутике Джей, где были представлены самые лучшие дизайнеры со всего мира.

На Ваш взгляд, наше государство помогает дизайнерам?

Что такое государство? Я считаю, сейчас такое время, когда дизайнер может максимально реализоваться. Как раз готов рынок, женщины хотят одеваться, принимают русских дизайнеров, есть ткани, и есть все, а раньше же этого не было. Поэтому Россия, как страна, и ее общее настроение способствуют развитию талантов. Разве этого не достаточно?
Может быть, все-таки помимо желания дизайнера реализоваться, нужна еще поддержка и от государства?

Вспомним Дягилевские сезоны, кто им помогал? Никто, они сами сделали революцию. Что кто-то кому-то должен - это иллюзия. Я считаю, если есть возможность развиваться, то твори и будь.
Тогда почему у нас в России считанные дизайнеры становятся знаменитыми?

Может быть это связано с ленью? А считанные единицы работают. Я могу выделить труженицу Женю Малыгину - бренд , Татьяну Котегову . Я знаю, какие они делают прекрасные вещи. И это люди, которые, действительно, много трудятся.
Какое дальнейшее развитие моды нас ожидает, на Ваш взгляд?

В России будут существовать личности, которые захотят внутренне развиваться, и профессия для них будет способом достижения цели.
Когда меня спрашивают, в чем мой успех? Он очень прост - я не зарабатывал на этом деньги, а просто создавал красоту. Результат - платья, сшитые мною в ручную, из которых у меня сложился архив. На 15-тилетие Дома мы показали огромное количество нарядов от кутюр. Шесть вещей из этой коллекции были выбраны для хранения в Государственном Эрмитаже. Мы хотим, чтобы люди 22 века видели, что и в 21 веке что-то создавалось руками. Также три мои коллекции находятся у частных коллекционеров. И я горжусь, что изначально мною был выбран такой путь - путь сопротивления.
Ваше творчество ассоциируется с легкость и женственностью, но этой весной на AURORA FASHION WEEK Russia Вы показали иную коллекцию (посмотреть коллекцию: falovers.ru/post/afwr-fw13-ianis-chamalidy) - аскетичную в темных тонах, с чем это связано?

Это связано с темой коллекции, которую я задаю - готика, переходящая в ренессанс. Это было время Леонардо Да Винчи, Джордано Бруно, время художников, которые стирали снобизм в обществе, в этом им помогала черная чума. И люди, которые выжили от этой болезни, поняли, что искусство - это важное дело.

Почему Вы решили показать именно этот временной период?

На мой взгляд, мы живем в эпоху умственного средневековья, люди не хотят думать мозгами, раскрывать свое сознание. Конечно, я не говорю про всех, но таков общий настрой. Я стараюсь слушать и чувствовать время, так рождаются мои коллекции. Искусство отражает экономическое, политическое, духовное состояние общества. Например, художник Малевич с «Черным квадратом» - это искусство, в нем он отразил и нарисовал то, что происходило тогда - «черную дыру».
Я обожаю эпоху Ренессанс, когда мир плоский, и вдруг он круглый, нет печатных станков, и тут мгновенно появляются книги, дальние путешествия и открытия. Появление мегаполисов со смешением культур, кто-то говорит, что это плохо, но природа не делает ничего просто так, и от этого появляются прекрасные дети.
Кого сейчас, по Вашему мнению, можно назвать образцом стиля?

У нас много интересных и стильных людей. Во все времена это были актеры, балерины, наша творческая интеллигенция. Я недавно смотрел журнал и увидел там красивую образованную пару, я бы даже их выделил - Константин и Алина Крюковы.

1 / 2

У меня одеваются женщины со всего мира с творческим началом, которым нравится простота линий и сложность кроя от Чамалиди, возможность самостоятельно трансформировать свой образ.
Патрисия Касс была в нашем платье на приеме Медведев-Саркази. Одеваются у нас Настасья Кински, Анастасия Вертинская, Анастасия Волочкова, Ульяна Лопаткина, Мария Сафарьянс - лицо Страдивари в России. Также у нас одеваются балерины, чем я горжусь, это Юлия Махалина, Нина Змеевец, Мария Абашова, музыкант Андрей Самсонов, политики и другие.

Модный дом Ianis Chamalidy и «КАДИС» сотрудничают с 2000 года. И мы с интересом следим за успехами молодого талантливого петербургского дизайнера Яниса Чамалиди и рады представить вам его Историю успеха, которую составила Анна Паскаренко, специалист «КАДИС».

Янис Чамалиди родился 24 июня 1976 года. Он получил высшее художественное образование в Санкт-Петербургской Художественно-промышленной академии имени В.И.Мухиной. Свою первую коллекцию дизайнер представил на суд публики и критики в 17 лет на конкурсе «Петербургский стиль» в отеле «Европа» в 1993 году.

Далее последовал показ коллекции «готового платья» на конкурсе «Дни Петербургской моды» в БКЗ «Октябрьский». В этом же году Янис принял участие в финальном показе «молодых художников», проводимым Союзом Художников Санкт-Петербурга.

В 1997 году открывается Модный дом Ianis Chamalidy. Клиентами «Модного Дома Ianis Chamalidy» становятся представители культурной российской элиты.

С 1998 года Модный дом Ianis Chamalidy ежесезонно создает женскую коллекции pret-a-porter, работает с байерами мультибрендовых магазинов России, организует сезонные показы линии прет а порте и принимает участие в специализированных выставках в Санкт Петербурге, Москве, Екатеринбурге.

Дважды – в 1999 и 2004 году Янис Чамалиди получал звание Дизайнер Года.

В 2003 году, совместно со швейцарским «Домом Тканей Якова Шлепфера», модельер создает коллекцию haute couture, посвященную 300-летнему юбилею Санкт-Петербурга. Коллекция Яниса Чамалиди «Аленький Цветочек» - становится гениальной попыткой возрождения подлинного исторического духа Санкт-Петербурга, вобравшего в себя наследие великих эпох и стилей. В созданные собственной фантазией образы, ЯнисЧамалиди привносит синтез мистического, поэтического и архитектурного пространства Санкт-Петербурга, его уникальную и богатую культурную биографию Янис Чамалиди прослеживает до эпохи современной. Не изменяя своему подлинному подчерку, Кутюрье уделяет большое внимание ручной работе в создании тканей и образов.

С 2004 года одежда марки Ianis Chamalidy продается в мультибрендовых бутиках в Петербурге, Москве, Екатеринбурге и других городах России.

Создавая свои коллекции, Янис Чамалиди использует искусство драпировки, доводя воплощенные образы до совершенства на живой модели. Воплощая образ через ткань и крой, Янис Чамалиди постигает особенности конструктивных и художественных решений в исторических костюмах. Модельер стремиться к возрождению петербургских традиций, сотрудничая с Русским Музеем и Государственным Эрмитажем.

С 2004 года коллекция модного дома Ianis Chamalidy была представлена в рамках недели моды в Милане, марка выставляется в шоурумах Москвы, Парижа, Милана и Токио.

В 2007 и 2009 годах в Петербурге открылись два монобрендовых бутика марки Ianis Chamalidy.

Бутик-флагман IanisChamalidy на Большом пр. Петроградской стороны.

Материал предоставлен сервисным специалистом «КАДИС» Анной Паскаренко

Марка Yanis Chamalidy сугубо локальная, петербургская, и основатель бренда с этим согласен. Двадцать лет назад Янис выбрал остаться в Петербурге, не уехал в Москву и абсолютно не пожалел об этом.

— У каждого дизайнера есть своя цель. Моя цель была развиться как художнику, изучить основы маркетинга, правильно выстроить диалог между мной и клиенткой.

— Сколько всего людей трудится над брендом?

— Основной костяк — более 50 человек. Не каждый модельер может похвастать собственным производством: у нас фабрика в центре Петербурга, это обязательное условие, если вы хотите контролировать качество. Мы стабильно выпускаем товары премиум-уровня. Если говорить об одежде, то в сезон это около 3 тыс. единиц, с обувью, аксессуарами, сумками — в разы больше.

— Для многих знакомство с маркой началось со свадебной одежды.

— Для меня невеста — создание нежное, трепетное. Это Флора, существо из другого мира, она дает жизнь, рождается как Венера Боттичелли из пены. Это женственность в ее первозданном, сакральном понимании.

— А если спуститься с неба на землю, какой процент продаж приходится на свадебную коллекцию?

— 50% от оборота модного дома — свадебные платья. У нас они очень simple, простые, но в то же время элегантные. Это не пудинг и не безе, даже не всегда из тюля и кружев: некоторые женщины приходят за лаконичным белым платьем. Есть изделия от 45 тысяч до нескольких миллионов рублей, охват очень широкий.

— Что для вас мода: искусство или ремесло?

— Когда я создавал флагманский магазин, я выбрал эстетику белого пространства. Мой любимый Йоджи Ямамото говорит, что для него мода — прикладное ремесло. Для меня она — искусство, и жить в моде — значит жить в искусстве. Поэтому — чистое белое пространство, как холст. Каждая новая коллекция, будь то шинуазри, барокко или русский стиль, смотрится в этой "раме" иначе.

— Вы ведь начинали одновременно и как театральный дизайнер?

— И горжусь тем, что "Ромео и Джульетта" Театра Якобсона с моими костюмами выдержал 250 постановок по всему миру. Вообще, у нас одеваются все творческие люди Петербурга — балерины, актрисы. Со многими из celebrities я даже не знаком (хотя должен был бы), несмотря на то, что они являются давними поклонниками марки.

— Все у вас, и только Вишнева у Парфеновой.

— Я не беру единицами, я беру объемом. Мы сейчас говорим о людях, которые, может быть, не стали Вишневой, но зато их тысячи. Yanis Chamalidy — это, пожалуй, единственный дизайнерский бренд в Санкт-Петербурге, который вышел за рамки художественных мастерских: мы стоим в "Галерее" на площадке в 250 кв. м, работает интернет-магазин, у нас гигантские коллекции, они меняются несколько раз в год. Это не хорошо и не плохо — это по-другому.

— Есть любимые знаменитости, с которыми вы чаще всего работаете?

— Я не ищу встречи с ними, не продвигаю себя, как паровоз. Моя цель — создавать продукт и развиваться как художнику. Кто сказал, что я достаточно образован? Я всегда учусь. Задача выйти за рамки возможностей и стать по-настоящему узнаваемым меня заботит в первую очередь. И на это уходит огромное количество времени. Работая над готической коллекцией, я поехал во Францию, в Толедо — первую столицу Испании, которую строили вестготы, затем — в Юрьев-Польский и Владимир, чтобы посмотреть, что есть Средневековье на Руси.

Очень часто знаменитости находят тебя сами. Мы одевали Патрисию Каас в ходе мирового турне: это был простой минималистичный дизайн, лишенный чванства. Она элегантна, обворожительна, у нее красивые линии тела — и этого достаточно! Я рад, что у меня есть такие клиенты. Марку выбирают творческие люди, им не нужны клепки, стразы, перья. Им пришелся по вкусу мой дзен-дизайн: надо быть личностью, чтобы носить это, нужно что-то собой представлять. Когда ты прячешься за перьями и стразами, можно быть пустотой.

— Как сложилось ваше недавнее сотрудничество с Эрмитажем и Константином Хабенским?

— Это историческая реконструкция, Константин играет экскурсовода, своеобразного проводника по залам и эпохам. В самом начале своего творчества я работал в архивах Эрмитажа, мои костюмы хранятся в музее, и это прекрасно. Видимо, идеологи проекта решили, что именно мне удастся создать современный костюм, который в то же время будет логично смотреться рядом с Екатериной II и другими историческими персонажами. Я постоянно ищу идеи в архивах, создаю одежду XXI века, но намекаю на линии прошлого.

— Вы по-прежнему, конструируя платье, рвете ткань руками, как это делали в юности?

— По-прежнему. Творческие процессы непостижимы, иногда это — эмоция.

— Вы закапывали ткань в землю, вываривали, намеренно старили — что сейчас?

— Стираем в песке и обрабатываем особым образом. Это уникальные ткани района Прато, Флоренция. Видите на этой блузе — два слоя и все пронизаны нитями? Мне очень близко понимание фактуры.

— Когда вы создаете коллекцию, что первично: фактура, силуэт, еще что-то?

— В основу идеи ложится образ. Я не создаю театральных вещей, одежда абсолютно понятна, будь то рубашки, бомберы, парки, пальто. Дух времени в деталях: завязки, прозрачность, так свойственная Ренессансу, бархат, столь интуитивно-близкий испанскому Средневековью, сочетание черного бархата и белой поддевы.

— Есть какие-то страны, куда вы приезжаете — и глаз отдыхает?

— Я люблю свою страну, люблю ее людей, но глаз мой здесь не отдыхает. В Европе я смотрю на пожилых и радуюсь: это красивая старость. В России старость неприглядна. Я как дизайнер живу в самое безобразное время. Даже в советские годы женщины носили платья, мужчины — костюмы, в театр переодевали обувь, выглядели очень элегантно. Знаете, где я это особо отметил? В поликлинике. Там сидело два лагеря. Один — взрослые некрасиво стареющие мужчины: ничего общего с европейскими, но при этом — в костюмах-двойках. Второй — молодежь: треники, вытянутые колени, пуховики, — стиль, свободный от всего. Молодежь совсем не умеет одеваться, только учится, хотя стильные юноши и девушки есть и здесь. Нам нужно будет несколько поколений, чтобы процесс пошел.

— Что обязательно должно быть в гардеробе женщины?

— Все то, что соответствует ее внутреннему миру и социальным маркерам.

— А если конкретнее? Многие жалуются, что платья и юбки стали носить реже, чем брюки.

— По продажам мы видим абсолютно обратное: последние три года брюки очень уступили им место, юбки и платья — хиты продаж, цифры вещь упрямая.

Женщины хотят быть женщинами. Платья носят дамы в зоне комфорта. Вы никогда не задумывались, почему даже в XIX веке, когда мужчины переоделись во все черное, строгое, удобное и стали много работать, они все равно одевали спутниц как мотыльков? Просто позволяли им оставаться женщинами. После Второй мировой войны мужчины захотели, чтобы женщина пахала. Кстати, именно Ив Сен-Лоран — а я восемь лет работал представителем Yves Saint-Laurent в Северо-Западном регионе — одел женщин в костюм.

(Янис достает небольшую коробочку. — R ) Это IQOS, специальная система нагревания табака: инновация, очень удобно, практично и соответствует моде. Для меня это важно, потому что руки не пахнут. Я отказался от сигарет, работая представителем YSL: мне нужно было близко контактировать с клиентками, касаться женской кожи, а запах от рук — это не люкс. IQOS дает возможность расслабиться без этих недостатков.

— Вы быстро работаете или нет?

— Я работаю очень быстро, потому что отлично понимаю, для кого создаю одежду. Перед нами платье как квинтэссенция стиля Yanis Chamalidy, его можно трансформировать многими способами. Менять вырез — то лодочка, то V-образный. Оно может быть с грустным бантом на боку в стиле 30-х годов, а в следующий миг — агрессивно-сексуальным. Его хорошо характеризует слово "метаморфозы": я грек, и для нас это очень близко. Платье от Яниса Чамалиди отражает настроение женщины, которая его надевает, не подчиняет ее себе.

Наталья Черняева